Ораторское искусство Нового Завета является важной и наименее изученной частью античного риторического наследия. Принадлежность его к античному культурному контексту не вызывает сомнений: заро­дившись в I веке в Восточном Средиземноморье (входившем в состав Римской империи), христианская проповедь впитала в себя черты как древнегреческого и древнеримского, языческого, так и древнееврейс­кого, ветхозаветного ораторского искусства. Если языческие ораторские школы, в первую очередь древнегреческие, были в целом светскими, из них выходили мастера торжественного, политического, судебного крас­норечия, то ветхозаветная древнееврейс­кая риторика являлась по духу религиозной. Ветхозаветными ораторами были прежде все­го пророки, которые возвещали современникам откровения, полученные ими от Бога. Большинство речей пророков начиналось стандартными фразами: «И было слово Господне ко мне … », «Так говорит Господь». Но пророки, тем не менее, не были автоматическими ретрансляторами Божиих слов. Каждый пророк оставался творческой личностью, обладал своим стилем, использовал индивидуальные риторические приемы.

Ветхозаветные пророки выступали против социальной несправедливости, обличали власти, предупреждали их о Божием возмездии за их грехи. Они учили, что соблюдение религиозных обрядов и предписаний без любви к ближнему и милосердия бессмысленно. Многие пророки приняли мученическую смерть: земные цари не могли смириться с обличением их действий. Более того, часто и простые люди, не желавшие изменить свою жизнь, не принимали речей пророков, побивали их камнями и изгоняли из своих городов.

Наиболее известными были пророки-ораторы Исайя (проповедовал в 742 – 700 гг. до Р.Х.), Иеремия (проповедовал в 621 – 580 гг. до Р.Х), Даниил (проповедовал в 604 – 535 гг. до Р.Х), Иезекииль (проповедовал в 593 – 570 гг. до Р.Х). Их книги представляют собой важную часть Ветхого Завета.

Риторика Ветхого Завета оказала решающее влияние на новозаветную проповедь, стала эталоном для многих проповедников Нового Завета. Первоисточниками новозаветного ораторского искусства служат четыре канонических Евангелия (Благая Весть), повествующие о земной жизни Иисуса Христа, Деяния апостолов и послания (письма) апостолов, а также последняя книга Нового Завета – «Апокалипсис».

Точкой отсчета новозаветной риторики яв­ляется проповедь Иоанна Крестителя (или Предтечи), которая, с одной стороны, заканчивает огромную по хронологическим рамкам эпоху вет­хозаветной риторической школы и, с другой стороны, стоит у истоков новозаветной, христианской проповеди.

Во всех четырех Евангелиях приводятся отрывки проповедей Иоан­на, обращенные к разным группам слушателей. Из этих текстов следу­ет, что главная цель Иоанна-оратора – подготовить людей к приходу Христа и восприятию Его проповеди. Аскетичный внешний облик Иоанна и его безупречный образ жизни добавлял авторитета его проповеди. Иоанн пользовался безусловным авторитетом даже среди тех, кого он жестко критиковал (например, фарисеев и саддукеев – представителей религиозных течений иудаизма I в.). Проповедь Иоанна длилась недолго, вероятно, немногим больше года. За обличение нечестивой жизни царя Ирода непримиримый про­поведник был заключен в тюрьму, а затем казнен.

Иисус Христос крестился от Иоанна и начал проповедь в трид­цать лет, что соответствовало иудейским законам, запрещавшим учи­тельствовать и занимать ответственные должности людям моложе трид­цати. Его земная миссия длилась около трех с половиной лет.

Проповеди Христа условно можно разделить на три вида: рассчи­танные на апостолов и ближайших учеников, произнесенные перед про­стым народом и обращенные к фарисеям и иудейской религиозно-по­литической верхушке.

В общем виде Христос систематизировал и изложил Свое учение в Нагорной проповеди (5 – 7 главы Евангелия от Матфея), произнесенной перед учениками и большим количеством народа. В Нагорной проповеди ярко прослеживаются ораторские приемы Христа. Он обращался к собравшемуся на горе народу в категорической форме, «как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7: 29), что усиливало эффект Его слов. Противопоставление традиционного нравственного уклада новому учению производило на слушателей огромное впечатление. Иисус, устанавливая новые нравственные нормы поведения и жизни, говорил от первого лица: «А Я говорю вам…» (Мф. 5: 22, 5:28, 5:32, 5:39, 5:44), что также обращало внимание слушателей, поскольку все без исключения ветхозаветные пророки постоянно подчеркивали, что говорили от имени Бога.

Иисус широко использовал прием гиперболизации (что впоследствии многим давало повод неверно или неадекватно толковать слова и намерения Христа). Например: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5: 29 — 30). Конечно, Иисус говорил эти слова не в буквальном смысле, а использовал гиперболу. Он делал это, во-первых, потому, что такой образный пример быстрее запоминался людям, а во-вторых, чтобы подчеркнуть важность сказанного: на первом месте в жизни должно стоять стремление обрести Бога.

То же относится и к словам Христа из Нагорной проповеди: « … не противься злому. Но кто ударит тебя в правую шеку твою, обрати к нему и другую…» (Мф. 5: 39). Иисус отменял этими словами ветхозаветный закон возмездия и требовал любви к врагам. Но заповеди о терпении, направленные против традиции мстить за нанесенную обиду, не исключали ни общественных мер к ограничению зла и наказанию делающих зло, ни личных усилий по сокращению в мире зла и вразумлению обидчиков. Сам Христос, когда Его на суде у первосвященника ударили по щеке, не подставил обидчику вторую щеку (как это следовало бы при дословном понимании Его вышеуказанных слов), а возразил: « … если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18: 23).

Для лучшего и образного понимания Своих речей Христос использовал притчи, которые отличались простотой и наглядностью. Притча в строгом смысле слова есть повествование о вымышленном, но совершенно правдоподобном событии с целью наглядно объяснить какой-либо нравственный или духовный предмет. Правдоподобием притча отличается от басни, в которой бывает неправдоподобное (например, диалоги животных). Использовались притчи и ветхозаветными пророками. В риторически умелом и уместном употреблении притчевых рассказов и примеров заключается особенная сила речей Иисуса.

Цель использования притчи в проповеди была двоякой. С одной стороны, Христос хотел сделать более понятными и близкими те нравственные истины, которым Он учил. С другой стороны, те аспекты учения, которые еще не могли быть понятными даже ближайшим апостолам, Иисус маскировал притчами. Притча быстрее запоминалась и оставалась в памяти, в то время как риторически нейтральное поучение могло быть забыто.

Притчи были близки слушателям, поскольку, во-первых, отличались простотою и ясностью и, во-вторых, имели местный характер. Притчи были связаны как с историей и обычаями иудейского народа, перед которым проповедовал Христос, так и с профессиональной деятельностью людей: земледелием, рыболовством, скотоводством, виноделием и т.д.

После Христа христианская риторика приобретает не только устный характер (проповедь), но и письменный (послания). В Новом Завете мы видим развитие христианской риторики в Деяниях святых апостолов, написанных евангелистом Лукой, и в Посланиях апостолов Иакова, Петра, Иоанна, Иуды, Павла.

Новозаветная риторика оказала исключительное влияние на дальнейшее развитие устного и письменного слова. Христианская лексика апостола Павла прочно вошла в европейскую публицистическую речь. К новозаветным образам неоднократно обращались лучшие журналисты, публицисты и ораторы Европы и Америки во все последующие эпохи.