Экономика России в конце XIX – начале XX веков отличалась мно-гоукладностью. Сосуществовали и переплетались различные уклады: патриархальный, общинное хозяйство, помещичье-феодальное, мелкотоварное крестьянское, казенное хозяйство (промышленные предприятия, железные дороги). В 1894 году было начато приобретение в казну железных дорог бывшего Главного общества российских железных дорог (ГОРЖД), банков, больших земельных угодий с лесами, водными бассейнами, недрами. Частный капитализм в его различных формах, включая монополии и смешанные (с иностранным участием) акционерные компании, иностранные предприятия в чистом виде представлял довольно развитую систему кооперации.

С конца XIX в. российский капитализм начинает перерастать в империализм. Как и в других странах, империализм в России имел свои особенности. Исходя из этих особенностей, его принято относить к типу «военно-феодального». Феодального, потому что в этот период сохранялись существенные пережитки феодализма. Сохранялась монархия, отражавшая интересы дворян. Экономически господствовавшая буржуазия политической власти не имела и находилась в оппозиции. Дворянство оставалось привилегированным сословием. Буржуа считались людьми второго сорта.

К феодальным пережиткам принято относить и помещичье землевладение. Однако удельный вес его был значительно меньшим, чем, например, в Англии, где фермеры оставались арендаторами земли лендлордов.

Российский империализм принято называть военно-феодальным, потому что царское правительство, в отличие от правительств западных стран, усиленно вмешивалось в хозяйственную жизнь, опекало капиталистов, занималось промышленным предпринимательством. Несомненно, в какой-то степени это делалось в военно-политических целях.

Чтобы не отставать от Запада по производству оружия, государство, не надеясь на силы буржуазии, строило военные заводы. Как известно, государственное предпринимательство было характерно для России и в предшествующие периоды. В отличие от Запада, в России был большой государственный сектор хозяйства. В его состав входили Российский государственный банк, 2/3 железных дорог, огромный земельный фонд, в том числе 60 % лесов, много промышленных предприятий.

Вмешательство государства в хозяйственную жизнь, опека бур­жуазии ослабляли эту буржуазию. Она привыкла надеяться не столько на собственные силы, сколько на помощь царизма. Высокие покрови­тельственные пошлины защищали ее от иностранной конкуренции.  Слабость русской буржуазии была причиной засилия иностранного капитала в стране. Заполняя российский рынок своими то­варами, иностранный капитал тем самым тормозил развитие русского капитализма.

Засилье иностранного капитала проявилось в денежном голоде, остром дефиците наличных денег: с начала кризиса 1900 – 1903 гг. западные специалисты стали оттягивать наличные деньги из страны, по­скольку у себя в стране они им были нужнее. Банки в России в это время закрыли кредитование, поставив промышленников в тяжелые условия. Машиностроительные заводы без кредита не могли покупать металл, металлургические – кокс и руду. Продукция лежала на складах, заводы останавливались не только из-за проблем сбыта, но и из-за проблем невозможности приобретения сырья и топлива для продолже­ния производства. Без кредита прекращались торговые связи между предприятиями.

Кризис 1900 – 1903 годов усилил монополизацию. К началу 1909 г. в России насчитывалось 140 монополистических объединений в 45 отраслях промышленности. Наиболее распространенной формой моно­полистической организации в России были синдикаты, так как они в лучшей мере могли избавиться от разного рода посредников по сбыту их продукции и закупке необходимых ресурсов.

Создавая общую сбытовую организацию, промышленники контролировали рынок. Возникновению российских монополий именно в форме синдикатов способ­ствовали покровительственные пошлины, повышавшие цены на им­портные товары, что позволяло повышать цены и на товары отече­ственные. Способствовали этому и казенные заказы. Правительство устраивало конкурс и давало заказ фирме, назначавшей наименьшую цену. Но конкурс становился фикцией из-за сговора промышленников между собой, устанавливавших завышенные цены. Монополизация промышленности росла, хотя в России и суще­ствовало антимонопольное законодательство.

Наиболее известные синдикаты возникли в 1902 – 1904 годах. Это были «Продамет» (продажа металлов), «Продуголь», Продвагон», «Кровля». А к 1909 г. синдикаты объединяли подавляющую часть предприятий почти во всех ведущих отраслях промышленности.

Показательны действия синдиката «Продамет». Этот синдикат объединял металлургические заводы юга России. Формально он счи­тался торговым акционерным обществом по продаже металлов. Это означало, что его акции должны были продаваться на бирже, как и всякие другие акции, и приносить дивиденды. Но они не продавались, а распределялись между металлургическими фирмами – участниками син­диката и дивидендов не давали. Выгодность участия в синдикате опре­делялась не дивидендами, а возможностью сбывать продукцию по мо­нопольным ценам. Синдикат старался захватить все заказы на металл и распределить их между своими членами. Заводы юга находились в основном в руках иностранного, франко-бельгийского капитала. И в «Продамете» господствовали иностранцы, даже председателем синди­ката был представитель французских банков.

Для создания дефицита и последующего повышения цен «Продамет» стал сокращать производство. Он закрыл ряд входивших в его состав металлургических заводов, другие заводы вынуждал исполь­зовать только часть производственных мощностей. Хозяевам закры­тых заводов обеспечивалась нормальная прибыль, так как прибыль от продажи металла делилась между всеми членами синдиката. Закрытие заводов объяснялось руководителями синдиката тем, что закрываются заводы относительно отсталые, с высокой себестоимостью продукции, для сосредоточения производства на передовых предприятиях. В некоторых случаях для разорения конкурентов «Продамет» использовал демпинговые, т.е. заниженные цены. Так, везде, где сбывался металл другого действовавшего на Урале синдиката по продаже железа – «Кровля», начиналась продажа аналогичного товара «Продмета», но на 5 копеек дешевле. Металлы юга продавались на Урале на 20 – 25 % дешевле, чем на месте их производства. Постепенно «Продамет» вытеснил «Кровлю» и резко повысил цены.

Подобными «Продамету» были и другие синдикаты, например, «Продуголь», контролировавший сбыт донецкого угля. Совет этого объединения франко-бельгийских угольщиков находился в Петербурге, а правление – в Париже. Синдикаты были наиболее распространенной формой монопо­листических объединений, но появлялись и монополии высшего типа – тресты и концерны. Например, на базе хлопчатобумажной промыш­ленности – промышленные корпорации Рябушинского, Второва и Стахеева. Так, фирма Рябушинских, происходивших из крестьян Калуж­ской губернии, уже в конце XIX века объединила ряд хлопчатобумажных фабрик. В начале XX в. Рябушинские основали Московский банк, ко­торый и возглавил многочисленные предприятия группы. К основному ядру были присоединены фирмы по заготовке хлопка в Средней Азии, заготовке и торговле льном, целлюлозно-бумажные и другие пред­приятия.

В годы мировой войны в составе группы Рябушинского на­чало действовать общество «Русский Север» по освоению и разработке богатств севера России, было создано крупное военное предприятие «Московское военно-промышленное товарищество», построен автомо­бильный завод. Рябушинские начали вкладывать капиталы в метал­лургию юга и нефть Кавказа. Одним словом, шел прилив капитала, на­копленного в хлопчатобумажной промышленности, в тяжелую про­мышленность и освоение богатств севера. Фактически образовалась финансовая группа, возглавляемая банком группа промышленных компаний. 

Таким образом, в последние десятилетия существования дореволюционной России, на базе хлопчатобумажной промышленности сложились мощные финансово-промышленные группы. По существу, формировался классический вариант индустриализации: капиталы, накопленные в легкой промышленности, начинали использоваться для развития тяжелой индустрии, причем эти тенденции усиливались, несмотря на начавшуюся войну.

Рождение многоотраслевых корпораций на базе именно хлопчатобумажной промышленности было не случайным, ибо в первой половине XIX века это была единственно крупная отрасль промышленности, развивавшаяся по-капиталистически, без крепостных рабочих и крепостнических привилегий. Здесь накапливались капиталы и опыт буржуазного хозяйствования. В других отраслях только начинали хозяйствовать по-капиталистически. Им не хватало капиталов, что и вызывало приток капитала иностранного.

Особое положение сложилось в нефтяной промышленности. Она была, как уже отмечалось, новой отраслью, появилась еще в немногих странах, и нефтяные монополии рождались сразу в форме международных трестов, которые делили между собой мировые рынки. Две такие монополии действовали в нефтяной промышленности России: «Товарищество Нобель» с преобладанием немецких капиталов и «Русская генеральная нефтяная компания», где действовали преимущественно англо-французские капиталы. В результате действия топливных монополий в России перед первой мировой войной начался топливный голод – стало не хватать угля и нефти, цены на них резко повысились. Синдикат «Продуголь» для повышения цен, ограничивая добычу угля, стремился создать дефицит топлива. Цены на уголь повысились на 60 %. Нефтяные монополии, бывшие не синдикатами, а трестами, притом международными, действовали еще эффективнее. Доля России в мировой добыче нефти упала с 51 % в 1901 году до 16 % в 1913 году, а цены нефтепродуктов на внутреннем рынке выросли в 3 – 4 раза.

Политика монополий в целом приносила ущерб хозяйству страны. Под давлением общественного мнения в 1901 году правительство было вынуждено создать комиссию по ограничению деятельности монополий. Но созданная комиссия в основном состояла из представителей монополий, и необходимые меры приняты не были.

Монополии в России уже начинали оказывать давление на госу­дарство, подкупая правительственных чиновников. Особенно тесные связи между государством и промышленной буржуазией наблюдались в военно-промышленном комплексе, так как треть государственных расходов накануне мировой войны составляли военные расходы.

Одновременно с образованием промышленных монополий России происходил процесс концентрации финансовых групп. Характерно, что крупнейшие акционерные банки находились в зависимости от иностранного капитала: до 40 % и более акций принадлежало иностранным банкам.

Накануне первой мировой войны первое место среди акционерных банков занимал Русско-азиатский банк, связанный преимущественно с французским капиталом. На втором месте стоял Международный коммерческий банк, который иногда называют Петербургским международным, который первоначально находился  под давлением немецкого капитала. На третьем месте стоял Азово-Донской банк, крупнейшими акционерами которого были также французские и немецкие банки.

Особенностью банковской системы России было то, что во главе ее стоял Российский государственный банк. Он был крупнейшим в мире, потому что его капитал составляли не средства частных лиц и предприятий, а государственный золотой фонд и средства государственных учреждений. Государственный банк России олицетворял мощь и значение государственного хозяйства в России. Именно он занимался эмиссией, т.е. выпуском бумажных денег. Он мог эффективно контролировать акционерные банки, нейтрализовать влияние иностранного капитала в них.

К началу мировой войны в России складываются финансовые группы. Это означало, что каждый, даже не очень крупный, банк контролировал промышленные фирмы и монополии. Практически каждая акционерная фирма России находилась в зависимости от одного или нескольких банков.

В 1908 – 1909 годов после некоторого оживления и депрессии появи­лись новые признаки кризиса, который не вызвал большого сокращения производства. Это объясняется тем, что за время предшествующего периода оживления подъем был незначительным. Французские финансисты в 1906 году предоставили Российскому правительству заем и капиталовложения в размере 2,25 млрд. франков (813 млрд. руб.), что спасло Россию от финансового кризиса.

В 1910 – 1914 годах промышленность России находилась в стадии подъема. Промышленному оживлению способствовало не только увеличение спроса на продукцию многих видов производств, но и начавшееся перевооружение армии и флота, а также несколько урожайных лет. Осваивались новые виды производства: создавались теплоходы, новые виды военных судов, двигателей, паровозов, подводных лодок и т.п. По темпам роста промышленности Россия была на уровне США. За 1900 – 1913 годы ежегодный прирост крупной промышленности в России составил 6,3 %. Особенно мощный скачок в промышленном развитии был совершен в 1909 – 1914 годах, в результате которого промышленность России заметно приблизилась к уровню индустриально развитых стран Европы и Америки. В 1913 году темпы роста продукции промышленности составили 19 %. Это позволило ей проскочить «ситцевый» этап развития и вступить в «железный век» капиталистического производства.

Доля тяжелой индустрии выросла к 1914 году до 40 % против 30 % в 90-х годах XIX века. На эти годы пришлась новая волна иностранных инве­стиций в России, составивших 55 % всех новых капиталовложений в ее народное хозяйство. В результате таких «вливаний» доля иностранного капитала за 1904 – 1905 годы в группе «А» составила 60 %, а в группе «Б» – лишь 18 %. Общая сумма иностранных инвестиций по всему народному хо­зяйству составила в России примерно 2 млрд. руб. В промышленность было вложено более 1,3 млрд. руб.

Часть иностранного капитала в промышленности приходилась на долевое участие иностранцев в русских акционерных компаниях (784 млн. руб.), а другая была допущена к операциям в России (559 млн. руб.). В первом случае капитал шел на приобретение акций русских обществ, во втором – непосредственно на создание собственных компаний.

Французский и бельгийский капитал активно участвовал во всех формах инвестирования, немецкий вкладывался на 3/4 в акции, на 1/4 – в создание собственных компаний (в основном в энергетической и химической промышленности). Что касается английского капитала, то он примерно на 2/3 стремился к созданию собственных компаний.

Цена привлечения иностранного капитала в российскую экономику оказалась следующей: чистый доход на весь вложенный капитал за 27 лет за вычетом промыслового налога составил в 1913 году  2 326,1 млн. руб., то есть превысил суммы прямых иностранных инвестиций на 543,1 млн. руб. Следует иметь в виду, что вся прибыль покидала пределы России. При средней норме прибыли на заграничный промышленно-торговый капитал в 1887 – 1913 годах в 12,9 % по российскому государственному долгу доход заимодавцев был равен 4,5 %. Это не много. В свою очередь, и Россия вывозила капитал, хотя и не в таких масштабах. Из России капитал вывозился преимущественно в восточные стра­ны, как в форме займов, так и в производственной форме, особенно в Китай и Маньчжурию. Капитал также вывозился в Персию, Афганистан, Турцию, Балканские страны, в том числе в Болгарию и Грецию. Всего около 200 млн. рублей, или 1 млн. фунтов стерлингов, составлял долг этих стран России. На 1 января 1914 года за границей находилось российского золота на сумму больше 165 млрд. рублей. За предоставленные займы Россия получила ряд концессий в Персии и Китае. В 1909 – 1913 годах  внешнеторговый оборот возрос в 1,5 раза по сравнению с 1904 – 1908 годами. Экспорт по объему превышал импорт. Основой экспорта был вывоз хлеба. Россия занимала первое место по вывозу хлеба (1/3 мирового экспорта). Удельный вес России в международном товарообороте составлял 3,4 %.

Несмотря на заметные успехи России в области развития промышленности, железнодорожного строительства, внешней торговли, использования иностранного капитала и т.п., сельское хозяйство отставало. Феодально-помещичьи элементы в системе производственных отношений преобладали над капиталистическими. В этом сказалась половинчатость, противоречивость и незавершенность реформы 1861 года. Необходимость проведения новой реформы возникла уже в экстремальных обстоятельствах, обусловленных поражением в русско-японской войне 1904 – 1905 годов. Для выхода из кризиса необходимо было создать расширенную и прочную базу, обеспе­чивающую ускорение промышленного развития России, и на этой основе увеличить и укрепить бюджет государства. Для этого, в свою очередь, необходимо было реформировать аграрный сектор.

После подписания Портсмутского договора с Японией изменившаяся внутриполитическая ситуация поставила на повестку дня, прежде всего, политические проблемы, отодвинув принятие экономических мер по регулированию аграрного строя в России. Суть реформы состояла в следующем: не разрушая основу строя – дворянскую собственность на землю, крупное землевладение помещиков и царского двора, создать плацдарм для развития сельского хозяйства по капиталистическому, эволюционному, прусскому (юнкерскому) пути со значительной долей элементов частнокапиталистических хозяйств. Этот путь был направлен на формирование «новых земельных собственников» и разрушение старой, сословно-крестьянской общины.

Но прежде несколько слов о состоянии сельского хозяйства – главной отрасли хозяйствования России накануне новой аграрной реформы. Владельцами земельной собственности были дворяне, затем купцы, духовенство, мещане. Значительная часть земли находилась в собственности государства. Около половины надельной земли находилось в руках 2,1 млн. дворов – наиболее зажиточных групп крестьянства, имевших до 15 десятин и более. Основная часть надельной земли использовалась по принципу общинного землевладения (из 136,9 млн. десятин на общинное пользование приходилось 114,1 млн.), но внутри общин происходило расслоение крестьян, мелких товаро­производителей. Наиболее устойчивой община была в казачьих хозяйствах. Так, донские казаки имели в среднем 4,4 десятин (примерно около 10 га) на человека.

В конце XIX – начале XX веков в России безземельных дворов было 7 %, безлошадных – 29,8 %. В 1901 году в аренду сдавалось 19 % частновладельческой земли. И хотя после реформы 1861 года производительные силы в сельском хозяйстве выросли, все же оно было отсталым, по сравнению со странами Европы. Но самое главное – по применению техники оно значительно отставало от отечественной промышленности.

Проведение реформы надельного землевладения, получившей название по имени Председателя Совета Министров Петра Аркадьевича Столыпина (1862 – 1911годы) «столыпинская аграрная реформа», началось с из­дания указа 9 ноября 1906 года, согласно которому крестьяне получили право закреплять свой общинный надел в частную собственность. В соответствии с данным государственным законом вся общинная земля делилась на две части: землю, где на протяжении последних 24 лет не производились переделы, и землю, где переделы производились. В первом случае все надельные земли переходили в личную собственность крестьян, во втором – крестьянин мог потребовать сохранения за ним земли, которой он пользовался после передела. Если земли у него ока­зывалось больше, чем полагалось по количеству душ в семье, то он должен был платить общине за излишки по выкупной цене 1861 года, которая была заметно ниже цен 1910 года. Выделенный участок назывался отрубом, когда его хозяин оставался в деревне со всеми постройками.

В случае выделений из общины, с переселением из деревни на другой участок его надел назывался хутором. Отсюда и понятие «хуторская система».

Большая роль в проведении реформы отводилась крестьянскому поземельному банку, созданному еще в 1868 году и реорганизованному в 1882 году, который скупал земли помещиков. Общины закладывали в нем свои земли. Банк располагал собственным земельным фондом в 6,7 млн. десятин, из которых почти 5 млн. составляли земли, купленные у помещиков. Среди покупателей банка главное место занимали отрубники (54 %) и хуторяне (23 %), которым выдавались наиболее крупные ссуды. Таким образом, банк содействовал наиболее зажиточным слоям крестьянства. Важной функцией банка являлось кредитование переселенческой политики П.А. Столыпина. В 1906 – 1907 годах переселилось 900 тыс. человек, а за 1906 – 1911 годы на Урал проследовало 2,7 млн. человек. Из них 800 тыс. вернулось обратно, 100 тыс. умерло голодной смертью. Почти 700 тысяч переселенцев, обосновавшихся в Сибири, не сумело создать крупные хозяйства.

Столыпин надеялся в губерниях Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии создать прослойку крупных и средних земельных собственников из крестьян. Переселенческая политика, материально малообеспеченная и нередко имевшая принудительный характер, в силу многих причин не могла рассчитывать на успех. Разрушение общины без коренного улучшения народной жизни не принесло крестьянам того «освобождения» и «раскрепощения», о котором говорил П.А. Столыпин, не привело к расцвету трудового сельского хозяйства в России.

За 1906 – 1916 годы из общин выделилось 2,5 млн. домохозяйств, в частную собственность перешло 17 млн. десятин земли. Многие крестьяне в ходе реформы разорились, продав свои участки-наделы. Они пополнили ряды фабрично-заводских рабочих и батраков. Богатые крестьяне стали еще богаче, расширив свои хозяйства, что дало возможность этой группе увеличить до 50 % ее долю в производстве товарного хлеба. Помещики давали 21,6 % товарного хлеба, а всего товарность по хлебу составляла 26 % валового сбора.

Но почти четыре пятых общинников не соблазнились укреплением земли в собственность, в общинном владении все-таки сохранилось 6/7 прежних земель. Но и количество укрепленцев среди общинников оказалось очень значительным.

Почему же все произошло именно так? Для того чтобы понять это, необходимо принять во внимание следующие важные обстоятельства. Общинное уравнительное землевладение сложилось в России, когда крестьяне составляли особое податное сословие. Они платили подати, выполняли различные повинности по принципу круговой поруки, и крестьянский мир служил для правительства средством обеспечить исправное выполнение крестьянами их обязанностей. Таким образом, мир являлся одновременно и землевладельцем и сословным обществом, объединившим крестьян в несении ими обязанностей, возложенных на них по закону.

Крестьяне сопротивлялись реформе не только по невежеству, но и в силу здравых житейских соображений: поскольку урожайность значительно зависит от погодных условий и плодородия почв, постольку рассредоточенное чересполосное землепользование обеспечивало крестьянину средний урожай ежегодно. Для получения такого же урожая в новых условиях потребовались бы отруба большей площади, чем при чересполосной системе ведения хозяйства. Проведению реформы препятствовала веками складывавшаяся крестьянская коллективистская психология. Переселения на хутора не понравилось женщинам-крестьянкам: хуторянки лишались привычного общения и женской взаимопомощи. Наконец, против реформ выступили все революционные силы страны, которые связывали будущее России с общественной собственностью.

Общинное хозяйство было по духу ближе к социалистическим формам, чем частная земельная собственность фермеров. Несмотря на все усилия правительства, хутора прижились в России лишь в западных губерниях, включая Псковскую и Смоленскую, а отруба подошли только для северных губерний.

Необходимо отметить, что капиталистическая направленность столыпинских реформ не была последовательно выдержана ни в правовом, ни в политическом смысле, что составляло отличие реформ и от прусского, и от американского путей.

Так, надельную землю укрепленца нельзя было передать представителю другого сословия, заложить в любом банке, кроме Крестьянского, продать за личные долги. По завещанию такая земля могла быть передана лишь близким родственникам.

Реформы не увенчались успехом, потому, что правительство Столыпина при их осуществлении стремилось объять необъятное – защитить интересы самодержавия и помещиков, с одной стороны, и способствовать развитию капитализма – с другой.

Аграрная реформа хотя и позволила сделать шаг вперед к капиталистическим отношениям, однако реформа не изменила и не могла изменить в корне полуфеодальный и полупатриархальный аграрный строй России начала XX столетия. Она оставила в неприкосновенности полукрепостнические помещичьи хозяйства, отодвинув, правда, их на вторые роли. Но она не смогла разрушить здоровое ядро крестьянской общины, как, впрочем, она не смогла улучшить в целом условия ее развития. Реформа позволила ненадолго отсрочить крах полукрепостнического, по сути своей, российского земледелия.

Экономическое развитие России в 1914 – 1917 годах стало очень сильно отставать из-за первой мировой империалистической войны. Военные расходы в годы войны росли из года в год. День войны в 1914 году обходился в 10 млн. рублей, 1915 году – 24 млн. рублей и в 1917 году – 50 – 65 млн. рублей. В то же время к концу 1917 года валовый объем промышленности составил 63 % от уровня 1913 года, а уровень сельскохозяйственного производства снизился на 12 %. За 4 года войны количество кредитных билетов в обращении увеличилось в 6 раз, количество золота уменьшилось, золотой запас сократился. Эмиссионное право Государственного банка было увеличено с 300 млн. рублей до 1,5 млрд. рублей, а к концу 1916 года – до 6,5 млрд. рублей. В целом только затраты на военное производство составили 30 млрд. рублей.

Управление экономикой России в первой мировой войне также претерпело изменения. В частности, в 1915 году были созданы органы управления – «особые совещания», а в 1916 году в Российской империи введена продовольственная разверстка. Но эти частные меры не решали проблем получения дополнительных ресурсов на нужды войны и военной экономики. Они еще более усугу­били социально-экономическую напряженность. Безудержная инфля­ция продолжалась и при временном правительстве. Эмиссия была дове­дена до 16,5 млрд. рублей. Эмиссия бумажных денег стала главным ис­точником финансирования войны. Глубокий экономический кризис, полное расстройство денежной системы, галопирующая инфляция, па­дение производства гражданских отраслей, неразрешимые эволюционным путем противоречия политического, со­циального и мирохозяйственного порядка – все это подводило страну к черте, за которой была полная неизвестность.

Если определять объем национального дохода России (без Финляндии) в пересчете по золотому содержанию, то он составил в 1913 году 16 млрд. рублей, что было равно 25 % национального дохода США. 

Первая мировая война существенно повлияла на положение эко­номики России. Вступая в войну, царское правительство рассчитывало решить, прежде всего, политические проблемы. Что касается экономи­ческих возможностей страны для ведения войны, то они были не в лучшем состоянии, если их сопоставить с ресурсами союзников и про­тивников. Российское промышленное производство составляло при­мерно 2,5 % в общемировом масштабе, тогда как США – 38,2 %, Англия – 12,1 %, Франция – 6,2 %. Достаточно мощным потенциалом обладали противники. Германия имела самую передовую в Европе металлургическую и машиностроительную промышленность. Более 12 млн. человек было занято только в промышленности Германии, не считая Австро-Венгрии, что было больше, чем в России и Франции вместе взятых.

Два с половиной года войны ничего не дали России, кроме потерь. Положение внутри страны непрерывно ухудшалось. Спад в эко­номике приближался к катастрофе. В армию было мобилизовано более 9 млн. человек, основную массу их составляли крестьяне, и в промышленности ощущалась заметная нехватка квалифицированных рабочих. Потребности фронта удовлетворялись за счет сокращения гражданского производства. С перегрузкой работал железнодорожный транспорт. Не хватало топлива и электроэнергии. Национальный доход уменьшал­ся, росли цены по причине эмиссии бумажных денег.

К февралю 1917 года покупательная способность рубля составляла 17 копеек. Стремясь справиться с экономическими трудностями, правительство продолжает создавать специальные управленческие структуры. Появляются «Особые совещания», контролирующие промышленное производство и распределение топлива, основной промышленной продукции и продовольствия. В сфере производства образуются военно-промышленные комитеты из числа представителей крупной буржуазии. Многочисленные попытки сохранить монархический режим оказались тщетными. В начале   1917 г. революционные преобразования государственного строя стали неизбежными.

Неудачи на фронте, дестабилизация национального экономического механизма в сочетании с острыми политическими проблемами обусловили в конце февраля 1917 года необходимость революции, покончившей с монархическим режимом в стране, а 1 сентября 1917 г. произошло официальное провозглашение России республикой. Власть перешла к Временному правительству. В центре внимания новой власти были три главных вопроса:

1) война и мир;

2) аграрный;

3) национальный.

Экономические проблемы, видимо, предполагалось разрешить распорядительными методами. В частности, в дополнение к уже существующим «Особым совещаниям» создается Продовольственный комитет для обеспечения деятельности органов, занимавшихся продовольственной разверсткой. Затем Комитет преобразуется в Министерство продовольствия, создается Совет по развитию производительных сил страны, Экономический совет и другие правительственные органы.

Расходы по войне возмещались печатанием «керенок», которыми покрывалось 80 % всех военных расходов. Государственный долг за 8 месяцев к октябрю 1917 года увеличился на 14 млрд. рублей и всего состав­лял 50 млрд. рублей. Темпы инфляции превышали 40 %. Положение про­мышленности ухудшалось. Выплавка чугуна на март – октябрь 1917 года сократилась на 19 % к уровню 1916 года. Добыча угля снизилась на 25 %. Грузооборот железной дороги уменьшился на 1,5 млн. вагонов.

Таким образом, в России по-прежнему аграрная проблема пребывала в стадии межпартийных споров о ее содержании, и крестьяне не получили землю, которую они ждали. Экономическое положение страны все ухудшалось, развал хозяйственных связей прогрессировал. Росли цены, снижался жизненный уровень населения. К октябрю 1917 года покупательная способность рубля составила 7 – 8 довоенных копеек. Разрастающийся кризис закончился Октябрьской революцией и установлением власти Советов.