Вместе с распространением государственных принципов за­щиты начинают осуществляться светские подходы к помощи и поддержке нуждающихся. В литературе XIX в. этот вид по­мощи определяется как частная благотворительность. Она выражалась в помощи голодающим, а также в устройстве боль­ниц для неимущих, их лечении. Подобной деятельностью зани­мались совершенно различные люди — и бывший хранитель го­сударственной печати А. Ордын-Нащокин, и  патри­арх Никон, и Ф. Ртищев.

А. Ордын-Нащокин, завершив государственную служ­бу, постригся. После чего он завел больницу, приставив к ней монахов и сам служил больным. Патриарх Никон, по имею­щимся исследованиям, помимо раздачи хлеба и денег обратил­ся к новому способу благотворительности — лечению больных. Федор Ртищев купил домик, в нем  собрал   13 — 15 человек, кормил, содержал, снабжал лекарствами.

Таким образом, частные благотворители открывают как бы новое направление в деле помощи и поддержки нуждающихся. И если для лиц, стоящих на государственной службе, медицинская по­мощь является наградой за верность, мужество и т. д., то в нарождающихся традициях по отношению к ”неслужилым людям” она выступает в качестве благотворительных акций, как идея христианского служения ближнему. К примеру, Ульяния Осорьина, помещица, в голодные годы разделила участь своих крестьян, а также ухаживала за больными и немощны­ми.

Основной профиль благотворительности данного периода связан с поддержкой нищих и лечением. Однако не менее важным направлением являлся и выкуп пленных. И здесь можно говорить не об одиночных акциях отдельных бла­готворителей, а о массовом явлении.

Тенденции благотворительности проявляются и в организа­ции благотворительных обществ и благотворительных заведе­ний. Благотворительных обществ до XVIII в. в Европейской России было — 4, в Прибалтийском крае — 3, в Привислинском — 1; благотворительных заведений соответственно — 13, 8, 41. Большинство заведений — 54 — предназначалось для преста­релых, убогих, неизлечимых больных, детских же было 3.

Таким образом, в период с XIV в. по вторую половину XVII в. не только происходит смена ориентации мотивов помощи и поддержки, но и изменяются субъекты поддержки. Ктиторские монастыри сменяются монастырями-вотчинами. И если дея­тельность данных заведений первоначально носит открытый характер, то постепенно, когда в обществе начинают склады­ваться денежные отношения, монастыри отходят от благотво­рительности. Да и в самой церкви наблюдается раскол между различными группировками — ”стяжателями” и ”нестяжате­лями". Государство постепенно набирает организационную и законодательную силу, ограничивает власть церкви, берет под свой законодательный контроль нуждающихся. Видимо, имен­но в этот период государственная власть формирует так назы­ваемый ”остаточный принцип” в подходах к социальным про­блемам общества.

В это же время начинается ориентация на западную цивили­зацию, что находит отражение в регламентации образа жизни такого слоя населения, как профессиональные нищие. Причем законодательные мероприятия против данного социального недуга проводятся почти одновременно с такими государства­ми, как Франция, Германия, Англия. Однако непоследователь­ная государственная политика, стремление власти только зако­нодательно регулировать возникающие проблемы (в период голода, эпидемий, социальных катаклизмов) не смогли снять проблемы профессионального нищенства.

Светские тенденции благотворительности завершают карти­ну помощи и поддержки на этом этапе. Несомненно, частная благотворительность в XVII в. — один из первых исторических показателей изменения общественного сознания, одно из звень­ев формирования гражданского общества.