В XVII веке педагогика еще не существовала как авто­номная наука.

В XVIII веке психология и этика являлись еще разде­лами философских учений   Г. Лейбница и И. Канта.

В XIX веке родилась «антропологическая философия» Л. Фейербаха и Н. Чер­нышевского.

В XX веке появилась уже «философская антропология» М. Шелера, Х. Плес-нера, М. Ландманна. Процесс самоопределения отдельных дисциплин, изучающих человека, продолжается.

Б. Ананьев, описывая современное состояние человекознания, выде­лил несколько десятков наук, полностью или частично решающих задачи человекознания. Следует обратить внимание на то обстоятельство, что   процесс развития знаний о человеке обусловлен об­щими для всех сфер познавательной деятельности причи­нами.   К их числу следует отнести:

· развитие  научной мысли, всё более глубокое изучение бытия, что влекло за собой сужение предмета познания;

· специали­зацию его методов и, соответственно, прогрессирующее дробление   наук.

Сегодня и физика, и биология, и психология, и литературоведе­ние являются не просто науками, а комплексами наук, часто теря­ющих друг с другом и методологи-ческие связи, и теоретическое вза­имопонимание.

Структуру антропологических знаний также составляет комплекс (набор) дисциплин.

Хотя философия является по природе своей познанием бытия в его целостности и в связи составляющих эту целостность частей — мира и человека, она подчинилась действию дифференци­рующих сил. Это выразилось, в частности, в том, что антропологиче­ская проблематика оказалась в ней в XX веке содержанием самосто­ятельной теоретической дисциплины, так и именующей себя — фи­лософской антропологией. Философской  потому, что на роль антропологии претендует еще ряд методологических  дисцип­лин. Среди них медицинская антропология, культурная антропология, социальная   антропология. Продолжает разрабатывать­ся антропология в традиционном, узком значении этого термина — наука, изучающая происхождение и развитие человеческой телесно­сти и многообразия ее структурных модификаций (расовых и дру­гих).

Поэтому перед методологией научного и практического знания вста­л вопрос о взаимоотношении изучающих человека наук. Решение данного вопроса   должно помочь  в познании человека. 

М. Хайдеггер однажды заметил, что если в наши дни мы знаем о человеке неизмеримо больше, чем знали о нем в прошлом, то досталось это дорогой ценой — утратой понимания того, что есть человек в целостной полноте его бытия. Действительно, перед современной антропологией определена задача — найти способы постижения самой сложной системы, каковой является человек.

В середине нашего века стала осознаваться потребность в знаниях о человеке.

Встал вопрос и об упорядочивании множества разнородных отраслей знания.

В это время философское науковедение предложило разные модели организа­ции «мира наук», что, вполне естественно, определило раз­ные принципы ее декомпозиции. Так, в нашей стране хорошо изве­стен фундаментальный труд Б. М. Кедрова, посвященный классифи­кации наук. В основу  «расчленения» предмета познания Кедровым положены следующие принципы  деления наук:

-  «о природе» (или  естественные науки);   

- «о человеке», то есть об обществе и мышлении  (или «гуманитарные» науки, которые охватывают «социальные и  философские» науки).

Наряду с этой классификацией, существуют и другие.

Ю. Хабермас предложил трехчленную клас­сификацию, основанную на различиях не предмета, а метода позна­ния.  В его клас­сификации три вида наук:   

· эмпирико-аналитические;

· историко-герменевтические;

· систематические науки о поведе­нии человека.

 Г. Стаховяк выдвинул эклектическую концепцию, разделив науки на четыре группы:

·  формально-операциональ­ные;

·  естественные;

·  антропологические; 

·  культурологиче­ские.

Современные  знания позволяют выявить структуру антропологического знания. Для этого нуж­но определить сущность человека, его место  в общей структуре  деятельности и в системе бытия.

Сущность челове­ка, как известно, толковалась в истории культуры  по-разному. От аристотелева человека, как существа общественного, к средневе­ковым, просвети-тельским и к современным идеальным конструкциям «сверхчеловека» и «богочеловека». 

В советской философии, на основе вульгаризированной трактовки идей К. Маркса, сложилось представление о человеке как «совокупности всех обществен­ных отношений». «Человека» и «общество» отождествляли. В не­которых сочинениях после слова «человек» ставилось в скобках «об­щество».  

Взгляды молодого К. Маркса, вслед за Аристотелем на­зывавшего человека «общественным животным», расценивали как «непреодоленное фейербахианство». 

Социологическая интерпретация  сущности человека была реакцией на ее позитивистскую, биологизаторскую трактовку. Она оказалась  наименее научной,  в срав-нении с активно развивавшимися биофизиологическими и генетическими исследованиями человека. 

После реабилитации  генетики, открытия функциональной асимметрии чело-веческого мозга, критики советской философии в 30-80-е годы была  признана необходимость разработки философской антропологии. На современном уровне знаний о человеке теоретическая мысль сущест­венно не продвинулась  на  пути познания человека.

Для понимания сущности человека большое значение имеет выяснение структуры антропологического знания.

Совершенно очевидно, что человек действительно есть «общественное животное» (К. Маркс), в «ансамбле общественных отношений». Реальное существование человека является, прежде всего, феноменом биологическим, природным.

Биологическая и социальная стороны человеческого бытия являются сторонами, неразрывно друг с другом связанными. Они образуют истинно диалектическое противоречивое единство. 

Взаимопроникновение природы и общества в человеке происходит на обоих уровнях его бытия. Существует некая сила, способная органически соединить в     человеке природные и социальные его качества, сила, становящаяся системо-образующей в его реальном существовании. Такую роль  играет  культура.

Известно, что термин «культура» принадлежит к числу многозначных понятий, что порождает  споры.  Поэтому необходимо подчеркнуть, что под «культурой» понимается вся полнота биологически не детерминированных качеств человека, способы его деятельности и их предметного воплощения. Такое понимание «культуры», философское по своему характеру, включает в себя некую схему «природа — общество — культура – человек».

В этой системе человек оказывается центральным и интегративным ее «звеном», поскольку он вбирает в себя и органически связывает три «мира» — мир природы, мир общества и мир культуры. Человек понимается, таким образом, не как чисто природное существо и не как чисто социальное,  (биосоциальный  «кентавр»), а как существо трехстороннее - биосоциокультурное.

Понятие «культура» определяет грани всех трех миров: 

· биологического;

· социального;

· культурного.

Понятие человек, во-первых, шире всех отдельных понятий. Обобщенное понятие включает в себя все важные биологические, социальные и культурные сто-роны. Все они, будучи либо врожденными, либо  присущими индивиду и человеческому роду, формируются силами культуры, являются частными культурными образованиями.

Понятие «культура» во-вторых, в определении сущности человека   охватывает не только его, человека и его внутренние, психологические, духовные  качества, но и их проявления в способах его деятельности и их воплощение в плодах этой деятельности. Тем самым, культура и оказывается сопоставимой с природой, поскольку она     опредмечивает духовность человека в природных материалах, в том числе в его собственном теле как природной данности.  Вот почему прочно вошло в обиход  определение культуры как второй природы.

«Культура» равномасштабна «обществу», поскольку она определяет всем общественным отношениям (экономическим, политическим, юридическим) определенную форму. Она объективирует их, то есть придает им самостоятельное, независимое от создавших их людей (в этом смысле — материальное) существование. И именно «опредмеченность» культуры позволяет ей «возвращаться» к человеку, распредмечивающему эту предметность, тем самым вновь превращаясь из инобытия человека в его собственное, внутреннее, сущностное бытие.

Таким образом, человек оказывается и творцом культуры, и ее творением, и ее носителем, представителем, живым воплощением. Он является существом культурным в такой же мере и с такой же необходимостью, как существом природным и существом общественным.

Каждый может судить об этом по своему собственному жизненному опыту: ребенок появляется ведь на свет не человеком в точном смысле слова, а лишь «кандидатом в человека». По меткому определению одного французского психолога, человеком он становится в процессе его превращения в человека, то есть, учась нечто практически делать, начиная играть в человеческие игры и овладевая речью. Но и то, и другое, и третье суть формы культуры — осмысленной и целенаправленной, генетически не программируемой и не кодируемой свободной деятельности.

Так культура реализует свою главную функцию — компенсировать утраченную человеком способность генетически транслировать поведенческие программы новым, не известным природе способом наследования — передачей накапливаемого человечеством опыта из поколения в поколение и от популяции каждому индивиду.

Ребенок начинает приобщаться к культуре усилиями родителей и учителей с первых дней его жизни, когда ему улыбается мать и разговаривает с ним, когда его учат ходить на двух ногах, есть ложкой и вилкой, говорить на том или ином языке, оперировать карандашом, иглой, ножом, серпом, играть на трубе и на рояле, ездить на лошади и на велосипеде, читать, писать и считать… И именно впитывая в себя культуру, входящий в жизнь человек обретает все свое духовное содержание — те или иные нравственные представления, те или иные религиозные взгляды (или атеистические), те или иные эстетические вкусы, те или иные политические убеждения.

В родовом и индивидуальном масштабах культура становится способом очело-вечивания человека. Она решает при этом другие задачи, нежели те, которые решает его социализация.

Социализация включает каждого индивида в структуру социума, делая его носителем определенных общественных отношений, исполнителем того или иного ансамбля социальных ролей — таково условие существования общества как некоей организованной тем или иным образом системы.

«Культурация» индивида формирует человеческую индивидуальность, ибо наследование культуры, многостороннего опыта предков предполагает свободный  (разумеется, в той или иной степени на разных этапах истории человечества) выбор тех ценностей, которые данный индивид усваивает. Сначала этот выбор осуществляет семья, затем школа и другие институты микросреды индивида.

По мере его взросления он начинает самостоятельно выбирать все более и более широкий круг культурных предметов, которые он стремится распредметить, вобрав в себя их духовное содержание. Большую роль играет здесь и случай, сталкивающий индивида с творениями культуры.     

Следует заметить, что после выхода человечества из первобытного состояния, а затем и из эпохи господства традиционной культуры, накопленные ею богатства и расширение спектра степени свободы индивида сделали невозможным освоение всего   того, что накопила культура.

Таким образом, если индивидом человека делает природа, а личностью — общество (социологи и говорят, что личность — это «социальное лицо» индивида, определяемое исполняемой им системой социальных ролей), то неповторимой, уникальной индивидуальностью его делает культура. Поэтому становится понятным, почему между этими двумя процессами возникают сложные, часто остро противоречивые отношения.

С одной стороны, в одном обществе существуют разные культуры и субкультуры, и в одной семье, в одном профессиональном коллективе, в одном сословии и классе мы встречаемся с широким разбросом индивидуальных культур.

С другой же стороны, историческая смена социальных систем не влечет за собой уничтожение старой культуры и конструирование новой. Именно так думали некоторые примитивно мыслившие псевдомарксисты из рядов русских пролеткультовцев и китайских хунвэйбинов.

Выше  уже подчеркивалось, что человек является, трехсторонней системой — био-социо-культурной. Это означает, что его изучение предполагает различные уровни:

а) познание целостности человеческого бытия в его единстве:

- единстве его сущности и существования;

- в диалектике общего (общечеловеческого), особенного (группового в половозрастной, этнической, социальной, культурной плоскостях дифференциации) и единичного (личностного, уникального).

б) познание каждой из трех сторон человеческого бытия:-

-  биологической;

-  социальной;

-  культурной.

в) познание  различных конкретных сторон, свойств, процессов человеческой жизни и деятельности . Оно требует специфических методов. Таковы конкретные медицинские науки, психология, педагогика, этика и другие.    

В процессе познания важно определить, как проявляется каждая сторона в жизни человека на всех ее уровнях (родовой, групповой и индивидуальной) и во всех аспектах (структурном, функциональном и эволюционном) законов природы, общества. Так, например, проблемное поле биологической антропологии использует медицинские знания о человеке. 

Содержание социальной антропологии – это изучение взаимоотношений человека и общества, значит, проблемное поле социальной антропологии — это всё, что общество дает человеку и человек — обществу, как общество создает условия совместного существования и коллективной деятельности людей и как они создают и пересоздают свое общественное бытие.

Взаимодействие человека и культуры — таково содержание (проблемное поле) культурантропологии. Она изучает следующие проблемы: принципы сотворения человеком «второй природы» как «мира человека», ноосферы, искусственной среды  обитания человека и пути сотворения человека культурой.

Безусловно, все три антропологические дисциплины и лежащая в их основе философская антропология пересекаются, накладываются друг на друга. В тех своих разделах, в которых выявляется теоретическое своеобразие каждой, они обмениваются информацией, соучаствуют в комплексных, междисциплинарных решениях смежных проблем.  Из этого следует, что взаимодействия между этими дисциплинами не снижают самостоятельности каждой. Содержание каждой науки обусловливает выработку собственного, присущего только ей, методологического инструментария. 

В структуре антропологического знания особое место занимает   «антропология искусства». Это относительно самостоятельная дисциплина. Она делает лишь первые шаги, оставаясь в большинстве случаев растворенной в искусствознании, в первую очередь, в литературоведении и театроведении. 

Искусство является уникальным способом образного воспроизведения человека в целостности его бытия и поведения, его внутреннего мира и практической деятельности, ее сознательных мотивов и бессознательных импульсов. Искусство отличается от науки не только своеобразной формой познания,  а, прежде всего, тем, что воссоздает жизнь, конструируя «искусственных человеков», которые сущностно подобны реальным людям и поставлены в определенные жизненные условия.

Искусство выполняет по отношению к наукам, изучающим человека, ту функцию, которую они сами выполнить не способны. Эту функцию  в познании природы выполняет эксперимент. 

Искусство ставит своеобразные «эксперименты» над человеком, вскрывая закономерности его поведения в конкретных обстоятельствах, придуманных писателем, живописцем, драматургом, режиссером. Ставя подобный эксперимент, автор не знает заранее его результата. Так, А. Пушкин изумился, когда Татьяна Ларина решила выйти замуж, так оказалось неожиданным для Л. Толстого самоубийство Анны Карениной. Разные режиссерские трактовки одной и той же пьесы подтверждают правильность и продуктивность такой трактовки художественного творчества. Каждая интерпретация драматургического материала есть не что иное, как изменение условий эксперимента, производимого в форме  художественного познания человека.

Вышесказанное позволяет заключить, что в сфере человекознания искусство столь же необходимо и незаменимо, как наука и философия.   Без проверки в «художественных экспериментах» обобщенно формулируемые науками выводы не могут считаться достаточно достоверными и надежными. Неудивительно, что во всех гуманитарных науках постоянно встречаются примеры из области искусства, которыми исследователи иллюстрируют свои теоретические положения и тем самым их проверяют, одновременно позволяя сделать это и читателю.

Специальное изучение под этим углом зрения богатейшего опыта, накопленного искусством за всю его многотысячелетнюю историю, может и должно конституировать антропологию искусства как самостоятельную теоретическую отрасль научного   человекознания.

Вышеизложенный материал в обобщающей форме можно представить и продемонстрировать в наглядной графической схеме (рис. 3.1), которая дает ясное представление об основных закономерностях и структуре антропологических знаний.

 

Рис. 3.1