При производстве по уголовным делам суд, органы следствия, дознания, прокуратуры применяют нормы различных отраслей права. Однако по любому уголовному делу центральное место занимает применение уголовного права. Поэтому целесообразно рассмотреть нравственную характеристику уголовного права, причем лишь некоторых его институтов, так как этические основы и содержание уголовного права в целом требуют углубленного и развернутого самостоятельного научного исследования.
Уголовное право служит задаче охраны человека и общества от общественно опасных деяний, определяя, что является преступлением, устанавливая уголовные наказания и правила их применения к лицам, виновным в преступлении. История уголовного права в прошлом – история кровавых, мучительных, унижающих человека наказаний. Двигаясь по пути прогресса, человечество постепенно избавляется от смертной казни и гуманизирует уголовное право.
Уголовный кодекс Российской Федерации относит к числу принципов, на которых основывается Кодекс, законность, равенство граждан перед законом, принцип вины, справедливость и гуманизм. Принципы уголовного права выражают основополагающие идеи, в соответствии с которыми создается и функционирует эта отрасль права.
Итак, к числу принципов уголовного права России относятся принципы гуманизма и справедливости, отражающие коренные требования этики.
В уголовном праве принципиальное значение имеет определение понятия преступления, а одну из сложных и важных для общества проблем составляет криминализация и декриминализация тех или иных деяний. При решении этой проблемы мы наблюдаем неразрывную связь уголовного права и нравственности.
Преступление, посягающее на права и свободы человека, на интересы общества, представляет собой нарушение не только правовых, но и нравственных норм. Поэтому отнесение тех или иных деяний к числу преступлений, установление за них уголовной ответственности опирается на их нравственное осуждение обществом, признание их злом в общественном сознании [8].
Исключение из числа преступлений тех или иных деяний, противоречащих общественной нравственности, глубоко безнравственных, должно производиться осмотрительно с учетом последствий как правового, так и нравственного характера.
Вопрос о включении признака аморальности в само понятие преступления, определяемое законом, вызвал дискуссию между учеными. По мнению одних ученых, любое преступление в нашем обществе является не только противоправным действием, но и аморальным, и этот признак нет необходимости специально вводить в определение понятия преступления, так как понятие противоправности деяния тем самым предполагает его противоречие морали. Другая группа полагает, что в определении понятия преступления должна быть отражена отрицательная морально-политическая оценка.
Однако никто из специалистов в области уголовного права не отрицает того, что преступление – деяние не только противоправное, но и аморальное. Вряд ли последователен взгляд тех, кто признает аморальность любого преступления и одновременно возражает против включения признака аморальности в законодательное определение понятия преступления. Признак аморальности, моральной осуждаемости деяния характеризует каждый состав преступления, все без исключения преступления аморальны. Тем не менее, в действующем Уголовном кодексе РФ в определение понятия преступления признак аморальности не включен.
В российском уголовном праве с момента принятия в 1958 году Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик не применяется аналогия закона. До этого в соответствии с Уголовным кодексом РСФСР 1926 года (ст. 16) допускалось наказание за общественно опасные действия, не предусмотренные Уголовным кодексом, «применительно к тем статьям кодекса, которые предусматривают наиболее сходные по роду преступления». Наличие возможности применения уголовного закона по аналогии открывает путь к произволу, а это, с этической точки зрения, безнравственно. Государство присваивает себе право наказывать человека за действие или бездействие, которое уголовным законом не запрещено, в момент его совершения было не наказуемо, во всяком случае, в уголовном прядке. Если в ряде других отраслей права аналогия допустима и может быть нравственно оправдана, то в уголовном праве, где речь идет о признании человека преступником и его уголовном наказании, применение аналогии несправедливо.
Вслед за международно-правовыми нормами ст. 54 Конституции России в настоящее время устанавливает гуманный принцип уголовного права – nullum crimen sine poena, nulla роепа sine lege – «никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением». Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон. При этом закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет. Последнее положение, крайне важное именно для уголовного права, обусловлено нравственно теми же причинами, что и отказ от аналогии. Человек, наказываемый за действия, которые при их совершении не считались преступными, становится жертвой произвола, объектом расправы.
Целый комплекс нравственных проблем связан с уголовным наказанием. Среди них заслуживают внимания, прежде всего, цели наказания. Исторически цели и нравственное обоснование уголовного наказания получали разную трактовку.
Объяснения природы и цели наказания давали различные теории: теория возмездия, теория устрашения, теория целесообразности, теория психологического принуждения, теория заглажения вреда и т. п.
Признание целью уголовного наказания устрашения, возникшее, видимо, вместе с уголовным правом и бытующее до настоящего времени в обыденном общественном сознании, влечет за собой ужесточение уголовной ответственности, дегуманизацию уголовного права. Опыт средневековых государств с их поражающей воображение изобретательностью в мучительстве человека, разнообразием видов смертной казни и предшествовавших ей пыток свидетельствует о том, что наказание, целью которого является устрашение, не только антигуманно, но и не достигает целей, которые преследует законодатель.
Наказание как возмездие рассматривал еще Аристотель, который писал, что люди стараются воздать за зло злом, и если подобное воздаяние невозможно, то такое состояние считается рабством. Кант также считал наказание возмездием и, как многие другие, поддерживал идею талиона. Возмездие есть отплата, кара за причиненное зло. Принятие идеи наказания как возмездия при всех ее модификациях приводит логически к признанию талиона. Талион был свойствен далекому прошлому, когда возмездие за преступление должно было по силе точно равняться причиненному злу («око за око, зуб за зуб»). Признание возмездия в качестве цели наказания влечет за собой признание того, что наиболее эффективны самые строгие наказания, и необходимость реанимации идеи талиона, несовместимой с представлениями о правопорядке в современном цивилизованном обществе.
Согласно теории психологического принуждения устрашать следует не видом казни, а удержанием от преступления самою угрозою наказания, заключающейся в законе. Угроза уголовного закона должна быть сформулирована таким образом, чтобы то лишение, которое вытекает для преступника из наказания, было бы несравненно чувствительнее тех выгод и наслаждений, которые могут быть даны ему преступлением. Каждое преступное настроение воли проистекает от представления себе того наслаждения, которое ожидает лицо от совершения преступления. Значит, если личность осознает угрозу уголовного закона, то мысли о наслаждении противопоставится мысль о превышающих его страданиях или лишениях. Следовательно, побудительной причине преступления противопоставится другая, ей противодействующая и притом гораздо сильнейшая. Таким образом, воля будет блокировать криминальные мотивы, личность испытает психологическое принуждение, и преступление останется не совершившимся.
Приверженцы теории вознаграждения признают, что преступление, кроме материального вреда, уничтожаемого посредством гражданского вознаграждения, наносит еще так называемый вред идеальный, заключающийся в соблазнительности дурного примера, в потрясении уважения к закону и в нарушении общественного спокойствия. Этот идеальный вред и должен быть заглажен преступником через претерпение наказания.
Теория самозащищения видит в уголовной деятельности государства отправление права необходимой обороны. Государство имеет право на существование, потому что нравственная природа людей обязывает их к государственной жизни. Из права же на существование вытекает право самосохранения. Но каждое преступление есть посягательство на государственную жизнь, грозящее опасностью государству. Поэтому государство должно поставить виновника этого зла в такое невыгодное положение, которое предотвращало бы грозящую опасность; таким средством и является наказание
Теория исправления уважает в преступнике человека, личность, поэтому она думает, что он не может быть низведен на степень простого средства. Она стремится к тому, чтобы наказание не только удерживало от преступления третьих лиц, но чтобы оно спасало, прежде всего, самого преступника от новых преступлений.
Но согласно этой теории этого возможно достигнуть не с помощью устрашения, а более достойным и благородным образом, через исправление павшего. Присущий каждому человеку дух независимости восстановляет преступника против террористического наказания. Вместо того чтобы отказаться от самого совершения преступления, он будет стараться совершить его возможно скрытнее. Большинство преступников, или рецидивистов, встречается как раз в тех странах, где господствуют самые варварские казни. Хорошие последствия могут быть достигнуты только мягкою дисциплиной, а не дисциплиною, разжигающею чувство мести и ненависти [23].
Разработка нового уголовного законодательства актуализировала проблему нравственного обоснования системы уголовных наказаний. Здесь наибольшие сложности вызывает оправдание сохранения института смертной казни в национальном законодательстве. Не вдаваясь в аргументы активных противников и сторонников смертной казни, отметим лишь, что смертная казнь представляет собой убийство человека по воле государства на основании решения других людей, которым доверяется судебная власть. Смертная казнь никогда не может быть гуманной. Но в то же время в конкретных обстоятельствах при наличии законных оснований она может считаться в отношении отдельного человека справедливым наказанием. При этом надо иметь в виду, что судебная ошибка здесь непоправима: судебное убийство – самая крайняя и жестокая несправедливость в отношении человека, которую может допустить государство.
Система уголовных наказаний в России подверглась изменениям и, надо полагать, претерпит новые серьезные преобразования. Важно, чтобы эти изменения не вели к ужесточению системы наказаний, а сами наказания не унижали человеческое достоинство осужденных.
Анализ нравственной стороны других институтов уголовного права, связанных с наказанием, потребовал бы многих исследований. Здесь уместно лишь отметить, что статьи Уголовного кодекса РФ, определяющие общие начала назначения наказания, предусматривают индивидуализацию уголовной ответственности как проявление справедливости в ее распределительном аспекте: лицу, совершившему преступление, должно быть назначено справедливое наказание.