Производство химического оружия в бывшем СССР было развернуто исключительно в России, главным образом, в бассейне Волги. В предвоенные годы выпуск низкокачественного иприта Левинштейна, содержавшего избыточную серу, подготавливался на заводах Москвы, Чапаевска, Сталинграда (Волгограда), Дзержинска, Березников, и Сталиногорска (Новомосковска).
Сырье было простейшим – винный спирт (источник этилена), комовая сера и поваренная соль (источник хлора). Руководители и проектанты изначально исходили из необходимости удешевления производства иприта, вследствие чего из технологической цепи была исключена даже его перегонка, позволявшая иметь более качественный продукт с длительным сроком хранения.
Многие склады химического оружия лет находились на месте дислокации военно-химических подразделений. Строительство складских помещений отставало от производства отравляющих веществ. До 1950 г. хранение ОВ осуществлялось часто не очень подходящим образом:
· бочки с ипритом, люизитом, дифосгеном, баллоны с фосгеном хранились в каменных или деревянных не обогреваемых хранилищах, оборудованных стеллажами;
· иприт хранился также в железнодорожных цистернах, помещенных в железнодорожные тупики;
· часть иприта хранилась в стационарных цистернах в отапливаемых землянках.
Склады были переполнены и ничего больше принять уже не могли.
Часть военно-химических складов и баз находилась вблизи заводов по производству химического оружия (Гороховец, Дзержинск, Усолье, Красноармейск, Чапаевск), а в ряде случаев партии ОВ хранились также на самих заводах. Расположение остальных складов – результат военного планирования и изменчивости военных задач. Как сугубо наступательное, химическое оружие часто хранилось в местах расположения не только армий, но корпусов и даже дивизий.
Производство OB в Советском Союзе в годы второй мировой войны в целом вдвое (по иприту – втрое) превышало производство Германии. В настоящее время все это химическое оружие «исчезло».
Не соблюдались правила хранения химических веществ, что можно пронаблюдать по архивным документам /7/.
«Мой бывший муж служил в г. Лиепая, имел специальность химика. Недалеко за городом, с южной стороны, между двух кладбищ раньше был химический склад военных моряков. Раньше там была зона, стоял часовой. Сейчас этих складов нет, их уничтожили не раньше 1969 г. После войны в Лиепае было очень много смертоносного яда. Тогда я работала в торговом порту. В сарае на территории управления порта ребятишки отыскали «голубенькие кристаллики в банках». Разбили и здесь же рассыпали. Один мальчик 7 лет умер сразу. Вызвали военных, оказалось, в железных банках, как из-под краски, но длиннее и шире – синильная кислота. Военные вывозили эти банки в район рыбозавода в дюны на берег моря. Это было в 1948 году летом».
«Лидия Францева умирала долго и мучительно. Получив инвалидность, почти не выходила из дома, постоянно задыхалась от кашля. И очень хотела жить. Может, поэтому ей и удалось пережить-таки с десяток солдат с химбазы, убитых невидимой смертью, но побороть рак легких было выше ее сил. Ее соседка Мария Дудакова вспоминает, что тогда, в конце 50-х, у многих жителей поселка Горный появились красные пятна, превращавшиеся в незаживающие язвы, – от них в первую очередь страдали те, кто, как и Францева, работали у военных.
Мария Бараева в 1944 г. устроилась счетоводом. В 1948 году у нее «зацвела» нога. Только не красные, а белые пятна появились на коже, а последствия оказались куда серьезнее – эпителий потихоньку стал сходить, пятна все увеличивались и увеличивались, появились невыносимые боли, усиливающиеся и при охлаждении, и в тепле. Под белыми пятнами стали усыхать мышцы. Врачи разводили руками. Две ее подруги неожиданно умерли, даже не узнав от чего. Врач кожветдиспансера, наплевав на возможные санкции, в 1986 г. поставил диагноз – аллергический васкулит. Неизвестно, насколько точен этот диагноз, однако с тех пор никакого другого гниющему заживо человеку не поставили. Антонина Атаева, также бывшая рабочая химбазы, страдает от все той же загадочной кожной болезни. И так же связывает ее с утечкой ОВ. В Горном уверены: в области поселок лидирует и по онкологическим заболеваниям».
Военно-химические базы, районы размещения которых стали известны обществу лишь недавно, являются предметом особого риска, для общества. Ни одна из этих баз никогда не имела и не имеет сейчас экологического паспорта. Ни одна из них никогда не имела и не имеет санитарно-защитной зоны. Все базы расположены в непосредственной близости (0,5 – 1,5 км) от населенных пунктов. Военно-медицинская информация об этих объектах поступает нерегулярно и не в полном объеме.
Например, первые запасы химического оружия в Горном были образованы за счет эвакуированных стойких ОВ. После войны на базе хранилось и трофейное химическое оружие. В настоящее время здесь хранятся иприт В. 3айкова (вещество Р-74), люизит (Р-43А) и их смеси (РК-7) в стационарных емкостях 50 м3 и 38 м3, а также в бочках Л-100 и Л-250. Запасы сохранившихся ОВ (2,9 % объявленных запасов) не имеют, паспортов заводов-изготовителей.
Авиационная база (в/ч 21222, прежние названия) в поселке Леонидовка (Пензенский район Пензенской области) начала действовать как склад авиахимического оружия первого поколения (авиабомб с ипритом, люизитом и их смесями, а также с синильной кислотой и фосгеном) с осени 1941 г. Имела в своем составе несколько десятков хранилищ. Очистных сооружений на базе не имеется