В середине ХVI в. политическими писателями были в основном ученики и последователи Иосифа Волоцкого. Автор теории «Москва – третий Рим», вошедшей в историю политической мысли, монах Филофей  также был иосифлянином по своей ориентации. В своих произведениях он выступал как сторонник промосковской ориентации, поскольку видел в объединении страны залог дальнейшего укрепления ее независимости.

Наиболее подробно разработан у Филофея вопрос о роли и значении единой для всей русской земли верховной власти. Прежде всего, Филофей отмечает законность происхождения великокняжеской власти. Но основное внимание Филофей сосредоточивает на выяснении сущности верховной власти, персона носителя которой явно сакрализуется.

Филофей выделяет три элемента власти:

1) происхождение – наследственное. Он обращает внимание на высокий нравственный статус правителя;

2) сущность власти – божественная;

3) употребление власти – законное.

Многократно обращается Филофей и к традиционному для русской политической мысли описанию образа царя. Царь строг со всеми, кто отступает от правды, поскольку он «слуга есть божий в наказание согрешающим, а поставлен от Бога на всех творящих обиду и содевающих неправду». Но он заботлив и справедлив в отношении всех своих подданных. Высокое представление о царской власти подтверждается требованием безоговорочного подчинения ей со стороны подданных. Кроме этого в обязанности царя вменяется забота о церквях и монастырях.

Филофей представляет церковь как одно из ведомств государства, правда, главнейшее, поэтому он и обязывает князя устраивать все церковные дела (искоренение недостатков, борьбу с ересями, назначение епископа).

Теория гармонии властей светской и духовной (симфония) интерпретируется в сторону значительного преобладания светской власти с ведением духовной в полное ее подчинение, но с оставлением за духовными лицами права «говорить правду» носителям светской власти всех рангов. Однако в политической теории Филофея отсутствует теократическое осмысление властного начала в обществе.

Как и большинство средневековых христианских мыслителей, он не разделяет мораль и право, поэтому беззаконием он называет всякое безнравственное деяние, независимо от того, имеет ли оно правовую основу или нет. Практически любое безнравственное действие, в его понимании, представляет собой нарушение правды и требует по самой природе воздействия, но, прежде всего, по воле провидения.

Свою политическую концепцию, определявшую источники, законность и сферу деятельности государственной власти в отношении подданных и главнейших институтов государства, Филофей завершил конструкцией «Москва – третий Рим», которая как бы является логическим обобщением.

Анализ современных мыслителю событий, определявших судьбу его родины в острополитических ситуациях конца ХV – начала ХVI вв., приводит автора к мысли, что именно сейчас наступил тот момент, когда на Россию обратилось высшее Провидение с целью определения ее дельнейшей судьбы. Эта судьба не может представляться религиозному мыслителю отдельно от судьбы православия, ибо только верное ему государство может стать объектом промысла Божьего, и в данный момент есть все доказательства, что таким царствием является Россия. «Два убо Рима палоша, а третий стоит, а четвертому не быть». Величие и славу России Филофей образно сравнивает с величием и славой Рима и особенно Византии, которая издавна в глазах всех русских считалась могущественным и блестящим государством.

По концепции Филофея, центром православия может стать лишь политически суверенное государство, пользующееся всеобщим уважением и обладающее достаточной силой, чтобы защитить святыни и оказать помощь их почитателям.

Широкую программу политико-юридических преобразований предложил в середине ХVI в. служилый дворянин Иван Семенович Пересветов.

Проблематика произведений Пересветова носит исключительно юридико-политический характер. Основное внимание в них сосредоточено на круге проблем,

связанных с организацией аппарата управления и его деятельностью в централизованном государстве. Вопрос о власти занимает одно из центральных мест. Пересветов явно призывает в своих сочинениях к монархии, ограниченной советным органом, состав которого включает основные сословные категории господствующего класса феодалов. Этот состав расширяет рамки простого родового боярского представительства и отражает интересы всего класса феодалов в целом. Пересветов предлагает такую структуру высшего советного органа при государе именно тогда, когда Боярская Дума уже выступала ядром формирующегося сословного представительства. Такой орган имеет общегосударственный статус и предполагает, что его деятельность в дальнейшем будет залогом централизации страны.

Он выдвигает положение о создании общегосударственной казны, призванной заменить наместническую технику собирания и распределения доходов, так как при функционировании института наместничества в финансовой политике и практике государства неизбежно сохранялся сепаратизм. Наместничество – один из серьезных пережитков удельной раздробленности, поэтому Пересветов предлагает полную его ликвидацию.

Реформатор предусматривал увеличение численности войск. Войско должно быть хорошо обучено. Вооружение армии должно соответствовать европейскому современному уровню. Предусматривал Пересветов и структурное подразделение армии: 40 тыс. по его проекту составляют личную охрану главы государства. Служба личной охраны предполагает решение двуединой задачи: охраны столицы от внешних вторжений и опоры против возможных внутренних междоусобиц, измен и заговоров. Кроме личной охраны следует держать «пограничные отряды»,  укрепляя наиболее опасные границы боевыми крепостями, и постоянное войско (100 тыс.).

Пересветов предлагал ликвидировать все формы кабальной зависимости и особенно холопство. Он считал, что последнее вообще не приносит пользы государству, особенно остро ощущается это в армии. В сохранении жестких форм несвободы Пересветов усматривает нарушение всех законов.

Судебная реформа у Пересветова, равно как финансовая и военная, прежде всего, имеет своей целью уничтожение местничества. Во все города необходимо направить прямых судей, назначаемых непосредственно верховной властью, жалованных из государевой казны. В своей деятельности судьи опираются только на закон, перед которым все должны быть равны. Судьям вменяются и некоторые контрольно-администра­тив­ные функции, которые они обязаны осуществлять как чиновники центрального аппарата, наблюдая за поступлением налогов в казну по доходным спискам.

Из общей судебной системы Пересветов выделяет особый воинский суд. В армии суд осуществляют высшие начальники, знающие своих людей, суд свершается на месте, скорый, правый и грозный, не облагаемый пошлиной.

Принцип определения наказания у мыслителя сформулирован по лучшим прогрессивным образцам его времени: «казнят преступников противу дел их да рекут тако: комуждо по делам его».

Среди видов преступлений Пересветов упоминает разбой, татьбу, обман при торговле, преступления судебных и государственных чиновников, воинские преступления, ябеду. За воинские преступления, кроме непосредственного наказания виновника, предусмотрена еще и опала для членов его семьи.

Таким образом, Пересветов в своих представлениях близок к модели сословно-представительной монархии, продолжая в политической теории линию, намеченную Максимом Греком.

Противоположная тенденция в политической идеологии была наиболее полно сформулирована царем Иваном IV. Ее содержание заключалось в утверждении прав

омерности неограниченной верховной власти, обеспечивающей реализацию полнейшего «самовластия» ее носителя.

Политическая доктрина Грозного складывалась в обстановке организованного им террора, и главным образом ставила перед собой задачу оправдания наиболее жестких форм политического режима, а не защиту единодержавия, поскольку для возврата к феодальной раздробленности уже не было причин.

В своей политической теории Иван IV наибольшее внимание уделяет выяснению происхождения государственной власти. Формулируя теорию происхождения власти, Иван IV довольно последовательно следует концепции «Сказания о князьях Владимирских». Определяя сущность власти, он весьма четко проводит официальную линию, закрепленную в формулах Филофея.

Себя царь именует «скипетродержателем», «величайшим христианским государем», получившим власть непосредственно в силу Божественного промысла. Божественное происхождение властного начала в обществе аргументируется ссылками на известное речение Апостола Павла, утверждавшего, что «нет власти, кроме как от Бога, и кто противится власти противится Богу». Иван IV отмечает, что эти слова относятся непосредственно к содержанию власти, независимо от ее происхождения. «А ведь сказано это обо всякой власти, даже власти, добытой ценой крови и войны, тем непременнее, – заключает он, – приложимы они к власти законной».

Значение царского венца он действительно поднял на недосягаемую высоту, требуя «чтобы все, что относилось к почитанию Бога, было перенесено на прославление царя». В отличие от И. Волоцкого, Филофея и И. Пересветова, которые связывали царя «заповедями и законами», Иван IV не признает никаких ограничений при реализации царской власти. По его мысли, подданный безрездельно находится в его власти.

Вся традиционная русская политическая мысль в качестве непременного критерия правомерности власти выдвигала необходимость наличия высоких нравственных качеств у правителя, который, царствуя над людьми, умеет владеть своими страстями и обуздывать пороки. Иван IV отбрасывает эти ограничения.

Мораль властителя его совершенно не интересует, напротив, даже в неуважении к традициям он называет себя «псом смердящим», пребывающим «вечно среди пьянства и блуда, прелюбодеяний, скверны, среди всякого злодейства». Для повиновения подданных достаточно лишь сосредоточения в руках царя всех полномочий законной, наследственной власти, носитель которой не подлежит никаким видам оценок (нравственным, юридическим) со стороны подданных.

Царская власть нераздельна, и никакое вмешательство в ее прерогативы недопустимо по самой ее природе. Помощником царю может быть только Бог, о чем Иван IV прямо говорит в своем царском рукописании Стоглавому собору: «нача же в купе устрояти и управляти Богом порученное ми царство елико Бог поспешит, прося у него милости и помощи».

Теорию совмещения властей духовной и светской он полностью отрицает, выступая сторонником их разделения с четким разграничением сферы действия каждой из них. Отказ от традиционной линии в политической литературе в данном вопросе вытекает из последовательно проводимого Иваном IV принципа безграничности царской власти – ее он не хотел делить ни с кем, и с наместниками Бога в том числе. Нигде и ни при каких обстоятельствах он не ставил власть «священства» выше власти «царства».

Возвеличивая значения царской власти, он усиливает и элементы сакрализации в определении ее сущности и назначения, пытаясь наиболее непосредственно воспроизвести связь царя и Бога, минуя церковь как посредницу в этих взаимоотношениях. Многоструктурность светской власти неоспорима. Церковь может быть использована только как инс

трумент, усиливающий своим авторитетом сакральный ореол власти, но она совершенно не нужна для участия или даже соучастия во властных полномочиях и функциях государства.

По мысли Ивана IV, при организации формы власти недопустимо никакое коллегиальное начало. Высший суд в государстве принадлежит только царю, как непосредственному наместнику Бога. Вид и меру наказания определяет не закон, а лично сам царь, равно как и степень вины наказуемого. Шкала жесточайших наказаний, применяемых царем, произвольна и черпается в основном из примеров «различных благочестных царей», а отнюдь не из законодательного материала, при этом она не имеет каких-либо ограничений и пределов в изобретении видов наказаний.

Царь теоретически обосновывает также и свое право судить и наказывать не только за дела, но и за мысли, утверждая, что «лукавые замыслы еще опаснее, когда царства распадутся от беспорядков и междоусобных браней».

Своеобразную интерпретацию получило в теории Ивана IV традиционное для русской политической мысли положение об ответственности властителя перед подданными. Он полностью отрицает вообще возможность ответственности царя за свои действия перед людьми. Ответственность возможна только перед Богом, а наказание за царскую вину ложится в основном на подданных царя, а не на него самого.

Царь не может быть преступен по самой своей природе, он может быть только грешен, а наказание греха – прерогатива небесной власти и небесного суда. Если царь «заблудихом душевне и телесне и ста согрешником перед Богом и человеки всяким законопреступлением еже не мочно писанием исписати и человеческим языком изглаголати», то все это будет определяться только как грех и наказываться Всевышним.

Иван IV усиливает наказательный аспект в содержании понятия царской грозы, поскольку пытается с помощью утвердившегося в сознании общественного мнения термина обосновать свою карательную политику. Понятие «грозы» у него полностью очищается от всей внешней атрибуции, оно более не предусматривает борьбу с внешними врагами государства. Не стоит вопрос о защите человека и о восстановлении нарушенной справедливости. Речь идет только об устрашении собственных подданных – безусловное и безоговорочное подчинение царской власти оборачивается «грозой», принявшей реальную и осязаемую форму в виде одетых в черную одежду, сеющих повсюду «страх» опричников.

Таким образом, политическая доктрина Ивана Грозного не имела оснований в социально-политических условиях его времени. В истории русской политической мысли она вступила в противоречие со сложившимися традиционными представлениями, выработанными предшествующей политической теорией, и не была воспринята современниками.

Период политической деятельности и воинской службы князя Андрея Михайловича Курбского совпадал с интенсификацией государственного строительства в России. В этой исторической ситуации сформировались две тенденции в развитии государственности, которые определяли политическую идеологию, соответствующую идеалам различных социальных групп господствующего класса. Князь Курбский, принимавший активное участие в деятельности правительства (Избранной Рады), в своей политической теории развивал положения тенденции укрепления абсолютной власти. Они выражали взгляды оппозиционные, по своему содержанию, идеалам феодальной группы во главе с царем, в руках которых сосредоточивалось реальное обладание властью.

Курбский был выходцем из старинной, но «захудалой и задолжавшей фамилии». Своего положения при царском дворе он добился исключительно благодаря личным заслугам, воеводской службой и правительственной деятельностью.

В конце 50-х-начале 60-х гг. ХVI в. между Иваном IV и правительством (Избранной Радой) возникают серьезные разногласия по вопросу о внешнеполитическом курсе страны. Курбский был сослан наместником в Юрьев. Объективно оценив значение ца

рской немилости, Курбский решил бежать, поступив на службу к польскому королю. Но он отказывался вести политику против своей родины.

Форма изложения политических взглядов у Курбского теологизирована, но в содержании увеличивается количество светских мотивов. Внимание автора сосредоточивается в основном на раскрытии социально-политических категорий. Источником власти в государстве традиционно объявляется Божественная воля: «цари и князи от всевышнего помазуются на правление». Цель верховной власти усматривается в справедливом и милостивым управлении державой ко благу всех ее подданных в праведном (правосудном) разрешении всех дел.

Нынешняя власть, по мнению боярина, уклонилась от выполнения задач, возложенных на нее Высшей волей, поэтому он лишает ее божественного ореола, называя «безбожной» и «беззаконной». На царском престоле оказался человек, не подготовленный ни образованием, ни воспитанием к управлению государством. Упадок в делах царства и сопутствующие ему военные неудачи Курбский связывает с падением правительства и введением опричнины. Роспуск правительства означал полное и безусловное сосредоточение ничем не ограниченной власти в руках Ивана IV.

Далее Курбский дает подробную критику общего социально-политического состояния государства. В обществе процветает клевета, в результате которой хватают и осуждают не только подозреваемое лицо, но всех его «друзей и соседов, знаемых и мало знаемых, многих же отнюдь не знаемых». Весь социальный порядок в государстве нарушен:

· купечество и земледельческие чины пострадали от налогов, мздоимства и казнокрадства;

· многие крестьяне разорились и снялись с земли;

· иные люди продавали своих детей в рабство;

· другие в отчаянии кончали жизнь самоубийством;

· государственный аппарат стал работать плохо;

· служебный долг исполнялся недобросовестно.

Такую власть Курбский называет законопреступной. Ивана IV он сравнивает с царем Иродом, чье тираническое правление стало нарицательным синонимом жестокости.

Курбский развернул также основательную критику суда и судопроизводства, широко поставленную еще его современниками: Максимом Греком, Зиновием Отенским и Иваном Пересветовым, добавив к ней еще и критику законодательства. Он анализировал не только правоприменительную, но и правотворческую практику в государстве, дав анализ содержания законодательных предписаний. Оперируя традиционными понятиями «правды», справедливости и закона, Курбский ставит вопрос о том, что закон, принятый государственной властью, не всегда следует неукоснительно соблюдать, ибо он по своему содержанию может не соответствовать тем критериям, которые должны характеризовать юридические установления высшей власти.

Правоприменительная практика рассмотрена Курбским, как и Пересветовым, в судебном и во внесудебном ее вариантах. Современный ему суд и практика необъективного обвинения также рассматриваются как проявление беззакония.

Уделяет внимание Курбский и критике различных форм внесудебной расправы с неугодными лицами. В государстве не стало свободы и безопасности для подданных, не говоря уже о том, что царь ввел «постыдный обычай», затворив все «царство русское… словно в адовой твердыне», и если кто из «земли твоей поехал… в другие земли… ты того называешь изменником».

Анализ правопонимания Курбского показывает, что у него, очевидно, прослеживается представление о тождестве права и справедливости. Только справедливое, утверждает он, может быть названо правовым, в законе должны быть воплощены справедливость и правда, а насилие является лишь источником беззакония.

Излагая свои требования к правотворчеству, Курбский подчеркивает, что закон должен содержать реально выполнимые требования, ибо беззаконие – это не только несоблюдение законов, но и принятие жестких законов. Подобное правотворчество, по мнению Курбского, преступно. Насилие по самой своей природе не может быть источником права, не существует таких законов (по природе своей), которыми можно было бы оправдать террор и беззаконие.

В рассуждениях Курбского на данную тему явно уже прослеживаются элементы естественно-правовой концепции, которая пробивает серьезную брешь в общем контексте теологизированных рассуждений о добре и зле, правде и справедливости, ибо все эти категории воспринимаются как составные элементы естественных законов, посредством которых Божественная воля сохраняет на земле свое высшее творение – человека. Результатом такого правления Курбский считает оскудение царства, падение его международного престижа и внутреннее недовольство и смута. Причину «искривления» некогда правильного управления царством Курбский традиционно усматривает в приближении к царю «злых советников».

Курбский справедливо отметил, что террористический политический режим (опричнина) практически обесценил возможности даже такого органа, каким является Земский Собор. Поэтому существует право народа на оказание сопротивления злонамеренной власти.

Наилучшим вариантом государственной организации ему представляется монархия с выборным сословно-представительным органом, участвующим в разрешении всех наиважнейших дел в государстве. Деду нынешнего царя сопутствовали большие удачи (воинские и политические) именно потому, что он часто и помногу советовался с «мудрыми и мужественными синклитами его». Под «правильной» организацией А.М. Курбский понимал не только создание представительного органа из «всенародных человек», но и различных «синклитов», состоящих из советников – «мужей разумных и совершенных во старости мастите сущих, благолепием и страхом Божьим украшенных…», специалистов самых различных профилей.

Здесь ставится вопрос о каком-либо правительственном органе и чиновничьем аппарате, где чины и звания распределяются по заслугам перед отечеством, а не по родству и знатности. Эти лица становятся богатыми по жалованью за службу. Недеятельное родовитое боярство у Курбского не почитается. Более того, он даже утверждает, что тот, кто не служит государству, называется «тунеядцем» и «паразитом» и подвергается осуждению и даже изгнанию.

Высшие властные полномочия в стране осуществляются царем совместно с представительным органом, а вопросы управления решаются правительством, опирающимся в своей деятельности на различные «синклиты».

Позитивная конструкция, предусматривающая создание коллегиальных форм управления страной, изложена схематично, практически им утверждался лишь принцип построения наилучшей модели организации власти и управления в современных ему условиях. Он дал развернутую критику опричного режима, и она оказала большое влияние на развитие политической мысли.

Полемика Ивана Грозного с Андреем Курбским отражена для наглядности в таблице.

Полемика Ивана Грозного с Андреем Курбским

Предмет спора	Иван Грозный	Андрей Курбский
Происхождение власти	Наследственная	Наследственная
Употребление власти	Божественное Надзаконное «Царь сам себе законоположник и судья»	Божественное Законное
Форма правления	Вольное царствование «Не годится властвовать над многими и спрашивать у них совета»	Самодержавие Власть царей ограничена Советом, а управление поручено специалистам (синклитам)
Образ правителя	Нравственный образ Царя не имеет значения Сама царская власть предопределяет повиновение и послушание	Царь соблюдает нравственные заповеди и законы Никто не может быть выше суда, заповеди, закона (все равны перед судом – и бедный, и богатый)
Правосудие	Кого хочу – казню, кого хочу – милую	Суд очный и нелицеприятный