Монастырская система помощи представляет два основных этапа развития монастырей. Первый — объединение земель во­круг монастырей в центральной части Руси (XIV–XVI вв.), второй – колонизация Севера (XVI–XVII вв.).

Объединение земель вокруг монастырей происходит со вто­рой половины XIV в., когда меняется характер монастырского управления, начинается переориентация жизнедеятельности монастырей, которые ставят перед собой, прежде всего, решение хозяйственных задач, превращая эти обители в самостоятель­ную феодальную вотчину. Во главе нового монастырского ре­формирования стояли Сергий Радонежский и митрополит Алексий.

На смену ктиторским монастырям, основанным князьями и епископами, приходят монастыри-вотчины.

Православные ктиторские мона­стыри развивались на протяжении более двухсот лет. Они зало­жили основу “пансионной” системы поддержки не только для мужчин, но и для женщин. Институт вдов за это время получа­ет юридическое признание и ”учреждение” (что позволяло вдо­вам жить в достатке на протяжении целого ряда лет). Более того, многие русские княгини (или их мужья) специально стро­или монастыри для проведения оставшегося срока жизни в его стенах. Постриги стали неотъемлемой частью женского жиз­ненного сценария.

В 1401 г. был основан Московский-Вознесенский женский монас­тырь, в Кремле, женой кн. Дмитрия Донского — княгиней Ев­докией Дмитриевной, в монашестве Ефросинией. Княжна Василиса раздает свое имение в “казну, церквамъ, монастыремъ и нищим, а слугы и рабы, рабыни на свободу…”. В ее монастыре впоследствии еще при ее жизни приняли пост­риг ”боярыни, жены и вдовицы и девицы". Всего их в монасты­ре было 90 человек.

Характерным является тот факт, что в монастырскую обитель путь был открыт для женщин всех сословий.

Ктиторские монастыри еще существуют в этот период, но они находятся обычно в средневековом городе, а монастыри-вотчины развиваются за его пределами. Их более интенсивное разви­тие связано с тем, что на первых порах они являются более откры­тыми помогающими системами для всех желающих и у них бо­лее выгодная система инвестиций для мирских людей.

Это достигалось за счет того, что монастыри-вотчины ску­пали земли, а значит, становились крупными земельными соб­ственниками, т.е. уже с XIV в. купля была основным средством приобретения земель. Покупались не только села и дерев­ни, но и города. Тем самым как субъекты помощи и поддержки монастыри приобретали функции сильных, ”могутных”, т. е. те функции, которыми раньше обладали только князья. Именно эти функции защиты и поддержки закрепляются в народном сознании.

 Идеологическая власть церкви становится более сильной, чем власть князя. Помимо активной роли церкви в сакрализации жизненных процессов, важны и функции защиты и поддержки вдов и си­рот, т.е. те функции, которые были привилегией княжеской власти. Так, известна поместная грамота архиепископа Леони­да вдове Марфе Пешковой с детьми, муж которой погиб на ”государьской службе”, в соответствии с которой семья обеспечивалась всесторонней помощью: обработ­ка пашни, выплачивание денежного и хлебного оброка и дру­гие виды помощи. Примечательна и грамота вдове Феодосье митрополита Киприана (1404 г.) на усыновление приемыша, примака, которому отдается: ”…свой статок весь своему ди­тяти Тимошке, да село Поретовское съ деревнями”.

Княжескую власть подорвало монголо-татарское нашествие, и поэтому она стремилась в лице цер­кви найти себе союзника (как, впрочем, делали в средние века и на Западе многие короли). Вот почему патернализм в этот пе­риод в отношении церкви не мог распространяться дальше ”бла­госклонного" в виде всевозможных вкладов, даров и освобож­дений от пошлин, что, в конечном итоге, приводило к дополни­тельному обогащению митрополичьих кафедр. Об этом свиде­тельствуют жалованные грамоты — например, великого князя Василия Васильевича Троицкому Сергееву монастырю на ки-нельские села, на помин души своей матери, жалованная гра­мота великого князя Василия Ивановича Суздальскому По­кровскому монастырю об освобождении от пошлин стариц и мо­настырских слуг. В жалованной грамоте Рязанского великого князя Иона Федоровича Солотчинскому монастырю не только отдается село, но и дозволено призывать людей на эти земли с освобождением их от дани и ям на три года.

Привлекательность монастырской защиты и поддержки для работного люда состояла еще и в том, что они имели более вы­годные условия жизнедеятельности, находясь в составе монас­тырской вотчины. Крестьяне шли к монастырям, ибо они освобождались от пошлин и податей, от юрисдикции местных вла­стей, от проезжающих через села княжеских чиновников, ко­торым необходимо было давать подводы, лошадей и корма, проводников и т. д. Крестьяне находили в монастыре тихое приста­нище, «надежную защиту от политических и административ­ных преследований и угнетения,  безопасное убежище от раз­личных неудач и бедствий, скорбей и лишений, не разлучных с жизнью почти каждого человека».

Приход работного люда де­лает монастыри сильными и изобильными. Их богатство при­умножали и частные вклады. Они различны — от церковной утвари и предметов культа до земельных. Вклады жертвовались с разными условиями: поминание вкладчиков после смерти, кормление от их имени нищих и т. д. Но существовали и особые земельные вклады, позволявшие вкладчику при жизни льгот­ное проживание на территории монастыря (не принимать мона­шеского сана, не вести аскетический образ жизни). Такой про­живающий имел статус бельца.

Постепенно монастырско-вотчинская идеоло­гия привносит новые элементы призрения в стены монастыря: пожертвование некоторого дара в виде натуральных продуктов, собственности, денежных взносов. Взнос при поступлении в монастырь составлял от 300 до 1000 р. Не случайно, что в этот период появляется некоторый вид «склад­чины», коллективной финансовой помощи нуждающемуся — на монастырь. Аналогичные тенденции в деле помощи и поддер­жки мы наблюдаем в XVI в., когда происходит колонизация Севера монастырями-вотчинами.

Особенность формирования монастырей-вотчин на Севере связана с укрупнением разрозненных на погостах монастырей. Погост на Севере представлял ”из себя пространство земли, где находился храм с прилегающим к нему кладбищем”. На этих погостах стояли кельи, где поселялись монахи и монахини. Каждый из них имел свое хозяйство, а общими были храм и игумен, начальствовавший над ними. Однако после постанов­ления Собора 1503 г. об отделении мужских и женских монас­тырей, происходит их дальнейшее реформирование. Монасты­ри переходят на общинное общежительство. Монахи уже не имеют личной собственности, все принадлежит только монас­тырю.

Значительных успехов добивается митрополит Макарий, проводивший в жизнь монастырскую реформу. Так, к 1528 г. отошли от ктиторских принципов жизнедеятельности следую­щие монастыри:  1) Ананьtвский, 2) Деревеницкий, 3) Благовещен­ский,  4) Оркат (Аркадьевский), 5) на Калмове, 6) на Ковлеве, 7) на Болотове, 8) на Ситице,   9) Михаила Архангела на Сковоро­де, 10) Нередицкий, 11) в Шилове, 12) на Коломцах, 13) на Липне, 14) на Перыне, 15) Никольский — на Дегощевой улице, 16) на Пантелееве.

Такой рост монастырей зависел, прежде всего, от прогрессив­ных для того. времени методов управления хозяйством (покуп­ка земель, вклады князей и частных лиц, льготные условия хозяйствования для крестьян), т. е. развитие монастырей-вот­чин на Севере осуществляется практически по той же логике и по той же схеме, что и в Центральной России. Вот как просле­живается становление крупнейшего монастыря — Ферапонто­ва. Сын кн. Андрея, Михаил Андреевич, около 1437 г. в день своей свадьбы пожаловал монастырю земли и пустоши, в 1438 г. разрешил покупку земель. Уже к началу XVI в. монас­тырю принадлежали не только ближние, но и дальние земли: в Дмитровском, Костромском, Галицком уездах.

Князья предоставляли право монастырю отрезать земли кро­ме своих для крестьян из других вотчин. Крестьянам, селившимся на мона­стырские земли, давалась свобода от податей на 10 или 20 лет, а также свобода от суда княжеской волостей, с подчинением игу­менскому суду во всех делах, ”опричь душегубства”. Чтобы понять, что такие условия поддержки и защиты были выгодны для крестьян, необходимо сравнить их с той данью и налогами, которые они платили, не находясь под патронажем монастыря. Дань и налоги накладывались на уезд, т. е. в эту кабальную систему втягивался каждый крестьянин. Там брали дань и на­лог: ”Ямские деньги”, ”Запосошные люди», “За городовое, за­сечное и жемчужное дело”, ”Приметные деньги”, ”Соколий об­рок", ”Казначеевы пошлины”, ”Дьячьи пошлины”, «Подьячеи пошлины” и др.

Помимо льгот, для находившихся под патронажем монасты­ря имелись и четкие гарантии защиты от произвола посадника и тысяцкого, которые довольно часто нарушали установленные объемы пошлин и налогов.

Таким образом, льготные налоги для крестьян, умелое хозяйствование, всевозможные пожертвования делают монас­тыри-вотчины крупнейшими собственниками (так, Кириллов монастырь владел землями от Белого моря до Москвы).

Монасты­ри-вотчины предоставляли посадскому человеку или крестья­нину прибежище ”на старости лет под монашеской рясой или в качестве бельца, живущего в тиши монастырской ограды”, играя роль своеобразных страховых учреждений не только по случаю смерти, но и по старости. Внесение вклада было обяза­тельным условием, чтобы «иметь страховой полис».

Со временем желающим попасть за монастырские стены предлагалось вносить все большие и большие суммы, т. е. мо­настыри становились своеобразной системой «закрытого призре­ния». Известен такой факт из благотворительной деятельности патриарха Никона. Одна бедная девушка хотела постричься в монахини, но не имела средств внести вклад, требовавшийся для поступления в монастырь. Никон внес за нее этот вклад в размере 17 р. Практически все люди церкви стали платить определенный налог. Согласно писцовым книгам 1637 г., даже бобыли, жившие в нищенских кельях, питающие­ся милостынью, облагались твердо установленным оброком: “…а на том месте дворе пономоря да 4 кельи, а в них живут ни­щие, а оброку те нищие платят соборному протопопу на год с кельи по гривне”.

Постепенно монастыри и православная церковь стали крупнейшими землевладельцами-вотчинниками и имели до трети всех частновладельческих земель в Русском государстве. Церковное и монастырское землевладение продолжало интенсивно развиваться на протяжении XIV – XV вв.

В то же время широкие привилегии, иммунитеты церковных феодалов стали мешать централизации власти. В начале XVI в. определилась тенденция к некоторому их ограничению: земли монастырей и церквей перестали освобождать от уплаты государственных податей, из юрисдикции суда духовенства изъяли дела о наиболее тяжких преступлениях с передачей великокняжескому суду. Была сделана попытка ограничить дальнейший рост монастырско-церковного землевладения путем запрещения продажи монастырям земли или передачи ее “на помин души” без разрешения великого князя.

Вопрос о монастырско-церковном землевладении самым тесным образом связан с политическим положением церкви в Российском государстве. Она являлась не только крупнейшим землевладельцем, но и огромной идеологической силой, колоссальным аппаратом, помогавшим властьимущим.

В 1580 г. в России было утверждено патриаршество, и Русская православная церковь получила самостоятельность. Патриархи избирались на церковном соборе, но утверждались царем. Учреждение патриаршества усилило притязания церкви на политическую власть в стране.